Краткий курс экономической науки - Страница 83

В тех случаях, когда землевладелец и земледелец совмещаются в лице одного и того же крестьянина, дело сводится, на первый взгляд, к тому, что одно и то же лицо получает и заработную плату, и прибыль, и ренту. В действительности при этом прибыль обыкновенно весьма скоро переходит к торговому капиталисту — кулаку; а рента представляет, вообще, лишь незначительные размеры, потому что класс мелких земледельцев-собственников не имеет за собой такой значительной исторически сложившейся общественной силы, как класс крупных землевладельцев; а затем она тоже, большей частью, рано или поздно, отбирается торговым или ростовщическим капиталом.

Теперь вернемся к общему вопросу: что же такое земельная рента? Это та доля прибавочной стоимости, которую капиталист уступает землевладельцу за возможность приложения общественного труда на данном пространстве земли. Возможность эксплоатации сил природы общественным трудом неограниченна: даже наиболее плодородная почва и притом в наиболее густо населенных странах далеко не вся обработана. Но общество не может беспрепятственно всем этим пользоваться: оно встречает сопротивление со стороны класса землевладельцев, и сопротивление это преодолевается с помощью ренты.

Рента имеет стремление непрерывно возрастать с развитием промышленной жизни. Обусловливается это тем, что промышленное развитие общества, увеличивая спрос на землю для всякого рода предприятий, увеличивает тем самым монопольную силу землевладельческого класса, его власть над остальным обществом и позволяет этому классу присваивать все более значительную часть производимой прибавочной стоимости.

Таким образом, как бы быстро ни происходило возрастание прибыли капиталистов, рента возрастала еще быстрее. Однако, не без борьбы промышленно-торговая буржуазия подчинялась такому положению вещей. Она всеми силами противодействовала возрастанию ренты за землю, понижающему прибыль.

Борьба ренты и прибыли велась в самых разнообразных формах всюду, где встречались лицом к лицу интересы землевладельца и капиталиста. Ее простейшая форма — борьба капиталистического фермера с лэндлордом за арендную плату. Здесь все, чего фермер может достигнуть, — сохранение за собой обычной предпринимательской прибыли; но даже это не всегда ему удается: благодаря тому, что из земли трудно без убытков вынуть вложенный в нее капитал в виде строений, улучшений почвы и т. п., фермер иногда оказывается вынужден мириться с таким повышением арендной платы, которое ниже обычной нормы урезывает его прибыль.

Когда возрастание земледельческой ренты доводит хлебные цены в стране до чрезмерной высоты, повышая тем самым цену рабочей силы и еще более понижая прибыль, тогда для промышленно-торгового капитала становится выгодным и целесообразным бороться с рентой путем ввоза хлеба из других стран: в низко развитых земледельческих странах, где рента еще не успела достигнуть большой высоты, где производство хлеба обходится дешево благодаря дешевизне рабочих рук, цены на хлеб сравнительно низки, и ввоз этого дешевого хлеба в развитые страны с высокой рентой сильно урезывает ренту.

Против такого приема борьбы землевладельческий класс пускает в ход свою политическую силу, свое влияние на государство: добивается высоких, пошлин на привозимые земледельческие продукты, иногда — прямого запрещения их ввоза. Так, в Англии весьма долго держались «хлебные законы», допускавшие ввоз хлеба лишь в тех случаях, когда цена хлеба на внутреннем рынке достигала известной, весьма высокой нормы. Против политической силы, буржуазия могла пустить в ход только подобную же силу; на этой почве разгорелась борьба капитала и землевладения, как целых более или менее сплоченных общественных классов. Английская буржуазия победила в этой борьбе и в 1846 году добилась свободного ввоза хлеба. В результате земледельческая рента была остановлена в своем возрастании, даже на время довольно сильно понизилась.

Этим не ограничился победоносный капитал в своем торжестве: он колонизовал обширные, в высшей степени плодородные, черноземные равнины Сев. и Южн. Америки, Австралии, Южной Африки, связал их с европейскими рынками посредством усовершенствованных путей сообщения и организовал эксплоатацию их плодородия при помощи весьма совершенных технических приемов, при чем важную роль сыграла земледельческая машина. Высокая производительность земледельческого труда в этих странах привела к наводнению мирового рынка дешевым хлебом. Это было страшным ударом для земледелия старых капиталистических стран; и так как прибыль, по закону стремления к равной годовой норме, резко измениться не могла, то удар всего тяжелее отозвался на ренте этих стран: ее возрастание было так сильно замедлено, что далеко не могло итти наравне с возрастанием прибыли. Цифра земледельческой ренты в Англии даже несколько понизилась с 1843 года по 1893 (с 42.127.000 ф. стерл. до 41.682.000 ф. стерл.).

Но если европейские землевладельцы испытали понижение ренты, то новые землевладельцы черноземных стран стали за то получать громадную ренту, и суть дела не изменилась: общая сумма земледельческой ренты продолжала сильно возрастать. Понижение ренты было одной из главных причин той громадной задолженности европейского землевладения, которая развилась за последние десятки лет прошлого века. Другой важной причиной была потребность в улучшении земледельческой техники, возникшая из тяжелой конкуренции; на улучшение земли и способов производства требовались капиталы, и их землевладельцы должны были занимать. Задолженность эта привела к тому, что значительная часть ренты уплачивается в виде процента за долг кредитным учреждениям, которые, таким образом, понемногу заменяют прежних получателей ренты.